|

Гегель: феноменология духа как введение в систему философии

Феноменология духа, или наука об опыте сознания, — это наука, систематически исследующая истину явлений духа, определяющая связь между ними и философией и тем самым место философии в системе духовной деятельности. Феноменология духа рассматривает наличный дух или культуру, говоря современным языком, как данность, но при этом подходит к духу критически, утверждает, что то, «что известно, еще не познано»(4: 16), и ставит вопрос о том, в чем состоит истина самого имеющегося в наличии знания.
В «Феноменологии духа» сознание характеризуется в первую очередь через разделение субъекта сознания, Я и предмета сознания и их взаимную связь в этом отношении. Иначе эти два момента сознания определяются Гегелем как моменты для-себя и в-себе. Знание, которое предполагает дать наука феноменологии духа, есть вторичное знание о знании, и поэтому она с необходимостью занимает особую позицию в ходе исследования, более сложную, чем обыкновенное знание. «Наше обычное знание представляет себе лишь предмет, который оно знает, но в то же время не представляет себе себя, то есть самого знания. Целое же, которое налицо в знании, это не только предмет, но и Я, которое знает, а также взаимоотношение между мной и предметом — сознание» (3: 2, 79).
Ограниченность обычного представления сознания о себе заключается в безоговорочном утверждении этой абсолютной противоположности сознания и предмета. Даже критическое, трансцендентальное исследование не отказалось от этого убеждения полностью и, как следствие, ограничилось признанием формального отношения мышления к познанию действительности. Подлинная философия, которая, по Гегелю, «содержит в себе мысль, поскольку мысль есть также и вещь сама по себе или содержит вещь саму по себе, поскольку вещь есть также и чистая мысль» (2: 1, 103), и где «в себе и для себя сущее есть сознательное понятие, а понятие как таковое есть в себе и для себя сущее» (2: 1, 103), должна преодолеть это убеждение.
Сама постановка феноменологического вопроса об истине знания уже ориентирует мышление в этом направлении, поскольку с позиции феноменолога, или позиции для-нас, как говорит Гегель, стороны сознания: предмет и знание, в-себе и для-себя — оказываются в равном отношении к нам и по этой причине как бы меняются местами: предмет для нас в равной мере становится знанием, а знание для нас — предметом. Точно так же меняется и наше представление о критерии истины: для нас равным образом этот критерий можно определить как соответствие знания или понятия предмету, так же как соответствие предмета понятию. В этой двусмысленности раскрывается вся непростота феноменологического вопроса, ибо ясно видно, что он спрашивает не просто о другом знании, дополняющем или отменяющем первое, наличное знание, он одновременно спрашивает о другой истине или о других знании и истине, неизвестных обыкновенному сознанию.
Противоположность моментов сознания при постановке феноменологического вопроса не отменяется, но удваивается. И это удвоенное отрицание, или отрицание отрицания, заставляет обыкновенное сознание мириться с противоречием внутри себя между единством и раздвоенностью вопреки собственной логике. Здесь мы встречаемся с той ситуацией, когда противоречие входит в сознание и удерживается в нем, не разрушая его истины, а лишь внося новые, дополнительные задачи в исследование. Впоследствии в своей философии Гегель будет неоднократно выступать против ограниченности правил рассудочного мышления, выраженных в законах формальной логики и не применимых в области философского мышления.